"Есть новые фильмы?"
Он задаёт этот вопрос по меньшей мере в седьмой раз с обеда. Я не уверен, как именно ответил бы его сын. У Тома есть характер, но он любит отца. Я терпеливо ответил первые шесть раз. Пожалуй, нет причины сейчас поступать по-другому.
"Нет. пап. Сегодня не было почты. Наверное, во вторник придёт."
"Ладно. Тогда я прилягу?"
Сейчас только десять утра. Он бодрствовал около трёх часов. Но, опять же, я не знаю, что сказал бы его сын, так что я берусь за гидравлический подъёмник, достаю его из кресла, и, развернув, опускаю на кровать. Перед тем, как погрузиться в дрёму, он спрашивает, не было ли новых фильмов. На этот раз я не реагирую.
Его сон не похож на то, как спят молодые люди. Он словно проваливается во что-то вязкое. Какая-то часть его сознания знает, что умирает, и хочет жить. Я вижу осколки его жизни - Германию, где он работал футбольным тренером. Корею во время войны. Языки, которые он так и не освоил как следует. Люди, которых он хотел бы встретить снова. Его первая жена. Вторая жена. Его третья жена, и, следовательно, мать его сына. Она отлучилась сегодня, поэтому я здесь.
Обычно здесь был бы его сын, но он должен быть в другом месте, и я здесь. Потому что я обещал. Я всегда держу свои обещания.
Камешек у меня в кармане отдаёт теплом, и мой пульс подскакивает. Я бегу в гостиную и встаю напротив большого окна - эта штука лучше действует при солнечном освещении. Я достаю камешек и смотрю через отверстие в середине. И я вижу то, что не ожидал увидеть когда-либо снова.
Фэйри.
* * * * *
Мы бредём через болото. Большая часть Межтропья норовит изодрать вас шипами, но в этой местности в основном вода по пояс глубиной. Мы успели подумать, что хотя бы отдохнём от кусачих зарослей, и тут до нас добрались пиявки. Мы пытались их сгонять, но всегда появлялись новые. Неизбежная цена за проход, по всей видимости. Этого не обойти.
У нашего лидера есть кое-какой военный опыт. Он спланировал маршрут. Он заставил меня идти в поле зрения, но на отдалении, так как вода рядом со мной замерзает до состояния ледяной каши. Мы не знаем, возможно ли в этом месте переохлаждение, но лучше не рисковать.
Я думаю об отце. Прикидываю, мог ли он заметить разницу. Вряд ли. Он теперь не очень-то соображает. Я поднимаю руку, гляжу, как мутная вода струится по корке льда. На тыльной стороне руки пиявка, и лёд вокруг неё тает.
Сосулька тает и теряет очертания. Так и с отцом. Его разум ускользает, медленно, но уверенно. Он теряет способность понимать, где он и что с ним. Сочувствую, пап. Я знаю, каково.
Вода заканчивается. Мы выбираемся из липкой грязи и стряхиваем пиявок. Мы делаем это не глядя, рассеянно. Мы заворожены тем, что перед нами.
Я вытаскиваю камень. Джейк захочет это увидеть.
Фэйри.
* * * * *
Я какое-то время стою на солнце, уставившись в камень. "Какое-то время", ха. Время не имеет власти в Фэйри, так что если ты смотришь на Фэйри с Земли, на чьи часы ты настроен? Я не пытаюсь ломать над этим голову. Я просто хотел бы быть там, рядом с моим другом.
Его отец подаёт голос из спальни, и я надеюсь, что ему не требуется использовать туалет. То ещё приключение. Я заставляю себя отодвинуться от окна, и камень снова становится холодным. Я иду к двери в спальню и заглядываю внутрь.
"Да?"
"Сколько времени?"
Он очень озабочен временем. Да и всем остальным тоже, если честно. Это называется "персеверация".
"Около десяти утра, пап."
"Почему я ещё в постели?" Он оглядывается. Он, наверное, не видит меня, и я делаю шаг в комнату.
"Потому что ты захотел прилечь. Ты уже позавтракал и всё такое." Я в растерянности оглядываюсь. Комната плохо освещена. Мебель новая, потому что они только что переехали. Он, скорее всего, понятия не имеет, где находится. Мне известно, что он не знает своего адреса, возможно, даже города. Во мне всплывает память о вечности, проведённой там, в темноте, по ту сторону зеркала, и я чувствую, что моя маскировка начинает соскальзывать. Я подхватываю её, привожу в порядок, провожу ладонью по лицу, восстанавливая облик моего друга. "Включить тебе фильм или что-то ещё?"
Он обдумывает вопрос. "Нет, я пока посмотрю Холлмарк."
Я включаю телевизор и какое-то время листаю каналы. Нахожу нужный. К тому времени, как я выхожу из комнаты, он плачет. Для этого многого не требуется. Достаточно лица, которое может напомнить кого-то для него важного, о ком он, наверное, мог бы многое рассказать, если бы я его спросил.
Но я не спрашиваю. Я могу пропустить какую-то важную подробность и поставить под подозрение свою маскировку. Я не хочу давать ему причин для подозрений. Если он начнёт подозревать, мне придётся свалить всё на Альцгеймера, когда он станет говорить, что я не его сын, и мысль о такой лжи мне отвратительна.
* * * * *
"Я не знаю точно, где он находится." Остальные смотрят на меня, как на полного идиота.
"Ну," произносит Старла, "как мы собираемся выкопать этого закопанного парня, если ты не знаешь, где он закопан?"
"Думал, ты здесь знаешь каждый дюйм," ворчит Бег. Наш вожак пока молчит, но я знаю, что он в ярости.
"Я знаю. Если бы мы были там, я мог бы в точности сказать, куда нам направляться. Но, я уже говорил, мой побег не проходил через ледяной лабиринт. Я сбежал..."
Как именно я сбежал?
Я опять смотрю на свою руку. Мои пальцы выглядят чуть подтаявшими. Это не больно. Никогда не было. Это чувство непостоянства - нечто хорошо знакомое... Должно быть, именно так я это сделал.
"Растаял," говорит наш вожак. Он уже шагает ко мне. Я подаюсь назад. Я вижу, как от него с шипением поднимаются струйки пара.
"Силас, не..."
"Ты растаял," рокочет он. Он худощавый парень, но здесь он более дракон, чем человек. В его глазах блики пламени, в его голосе затаившийся гром, а отпечатки его ног похожи на след динозавра. "Ты растаял и сбежал, обратно в Межтропье." Он переводит взгляд с меня и оглядывает болото. "А затем ты замёрз вновь, каким-то образом."
"Встретил другого Снежнокровного, наверное," говорит Бег. "Или нашёл морозную область в Межтропье. Или заглянул в Сибирь по дороге. Черти его знают." Огр внимательно смотрит на меня. Я знаю, что он не стал бы меня есть, там, на Земле, но здесь... здесь он не тот огромный любитель пива, драк и футбола. Здесь он - Голод.
Здесь я - Лёд. Поэтому я не испытываю страха. "Я растаял, чтобы суметь сбежать," говорю я. Я позволяю своему указательному пальцу размягчиться и переворачиваю руку. "Я растаял, чтобы забыть свою форму, забыть, чем я был. Я просто отпустил всё, и утёк прочь, как делает вода."
"Вниз по склону," усмехается Силас. Он указывает на запад, или, по крайней мере, на что-то, напоминающее заходящее солнце. "Туда. Видите, как местность идёт вверх?"
Словно в ответ, нас окутывает холодная позёмка. Остальные видят в этом подтверждение. Я вижу в этом предупреждающий знак - Он знает, что мы здесь.
* * * * *
"Если я не вернусь," сказал он, "Я хочу попросить тебя о большой услуге."
"Окей," ответил я в тот момент. Я знал, чего он хотел.
"Я не хочу, чтобы мой отец считал, что пережил меня."
Я помню, как мне сдавило горло в тот момент. Моя семья мертва. Мой чёртов двойник убил их всех, сжёг дом и убил моего дядю, моих родителей и мою сестру. Но что до моего друга, то его двойник был просто тряпкой. Я не хочу сказать, что он был слаб, потому что никого не убил, но он был просто... слаб. Он проживал жизнь моего друга настолько хорошо, насколько мог, а потом, когда тот сбежал из Фэйри, он поймал своего двойника на автобусной остановке и проломил ему голову лопатой для чистки снега.
Есть причины на то, что он решился на возвращение туда, а я остался здесь. Он одержим. Он может быть жёстким, как зима Аркадии. Я... я то, чем мне надо быть в данный момент. Возможно, я в чём-то похож на его двойника.
Но он хотел, чтобы я оставался им так долго, как потребуется. Его отец болен, но он не умрёт на следующий день. Он, конечно, может умереть от какого-нибудь приступа, но более вероятно, что он протянет ещё несколько лет, постепенно теряя контакт с миром. В хороший день он помнит, как зовут его внучку. В хороший день он может уследить за сюжетом нового фильма и вспомнить его название после. Но хорошие дни становятся редки. Он ускользает всё дальше.
Любому было бы тяжело на это смотреть. Это ещё сложнее для одного из нас, потому что мы знаем, что такое отчаяние. Мы помним, каково оказаться в ловушке без надежды и шанса на спасение. По крайней мере, пока что-то не изменится.
Что-то изменится. Ха. Чтобы спастись из Аркадии, ты должен измениться сам. Ты должен впустить её в себя. Моя кожа стала гладким, отполированным стеклом. Моё имя растворилось во тьме, вывернулось наизнанку и пропало, как пропадают отражения, когда гаснет свет. Мне пришлось стать одним из отражений, чтобы меня более нельзя было удержать.
И что-то во мне нашёптывает, что для того, чтобы вернуться в Аркадию, придётся измениться ещё больше.
И всё же я согласился. Я даже дал клятву. Мы заключили соглашение, мой друг и я, и на следующий день я отправился с ним к его родителям, чтобы я мог провести их. Через несколько часов он ушёл, и я заменил его за ужином с его семьёй. Я помог уложить его отца в постель, поддержал с его матерью разговор про школу и на общие темы. Я держался отстранённо, и когда его мать спросила почему, я сказал, что устал. С ней будет непросто, если мне придётся поддерживать это на протяжении долгого времени.
Камень снова становится тёплым. Солнца больше нет, но я всё равно могу разглядеть достаточно, если прищуриться.
* * * * *
Я осматриваюсь через камень, чтобы дать Джейку поглядеть на это. Здесь замороженная пустошь, как я и помню. На самом деле, не совсем так же. Это место порядком запустили с тех пор, как я ушёл. Ледяные скульптуры стали неухоженными, обросли снегом и льдом до такой степени, что теперь они больше похожи на абстрактное искусство, чем на реалистичные статуи. Дорожки исчезли. Я всегда их расчищал. Но всё же это тот склон. Я удивляюсь, как мне удалось оставаться растаявшим так долго, что я смог вырваться.
"Окей, мы на месте," говорит Силас. "Так где тело?"
"Он не мёртв," напоминаю я. Здесь я сделан изо льда, но чувств, похоже, лишён Силас. А тот, кого мы пытаемся найти... важен для меня.
"Ладно. Где он, в таком случае?" Снег шипит под ногами Силаса. Его пламя - не воплощение стихийной силы, как огонь Элементалей. Суть его огня не в том, чтобы обжигать и освещать. Его пламя есть Пламя Драконов, и это более проявление власти и величия, чем собственно огонь изначальный. Но такова природа Межтропья - порой метафора идёт дальше, чем вы думали. Порой символы сливаются друг с другом.
И поэтому я не приближаюсь к Силасу. Я не хочу таять, потому что я боюсь того, что это может означать. "Сюда, я думаю."
"Ты думаешь?!" Старла вне себя. Её уши прижаты, а ноздри пробуют воздух. Не могу представить, чтобы она могла там что-то почуять.
"Я думаю. Здесь не так, как было раньше. Лёд..."
"Просто найди его." Бег держится низко к земле с тех пор, как мы вышли из зарослей. Он ищет что-нибудь съедобное, но здесь ничего нет. Никогда не было. Только мой Страж и люди, которых он заводит сюда и оставляет в снегу.
Я двигаюсь, стараясь найти ориентиры. Я совершенно не хочу столкнуться с Ним. Он - не то, с чем возможно драться. Он просто ведёт вас, сбивает с пути, а потом бросает, чтобы вы замёрзли насмерть. Это милосердно - Он так думает. Возможно, смерть от переохлаждения и в самом деле не так плоха. Я не знаю. Я стал льдом прежде, чем достиг летальной стадии.
Я снова смотрю через камень, прежде чем двинуться дальше. Я не сказал остальным, почему я взял его, и что это на самом деле. Они, скорее всего, считают, что он помогает мне находить дорогу. Это действительно так, однако не в том смысле, что они думают.
Там, в доме моих родителей, Джейк, наверное, смотрит через свой камень и видит вечную зиму. Он попросил меня показать ему Фэйри. Я предупредил, что кусочек ада, которым владеет мой Страж, не может похвастаться захватывающими видами, но всё, что он видел в Аркадии, была тьма внутри зеркала. Он оказывает мне большую услугу - больше, чем он думает, - и это меньшее, чем я могу отплатить.
* * * * *
"Джейк?"
Я прячу камень в карман и иду проверить, как там папа. Папа моего друга, я хочу сказать. Входя в роль, несложно перестараться.
"Можно мне ещё воды?"
"Конечно, пап." Я наполняю его чашку. Чуть больше половины, из-под крана, без льда. Я смотрю, как он поднимает её. Он с трудом может поднести её ко рту, и кончик его языка высунут. Это происходит и когда он ест.
Чтобы уйти, ты должен измениться. Этот человек был в армии. Проходил службу в контрразведке, ловил шпионов. Прорабатывал меры безопасности во время визитов знаменитостей по линии программы культурного содействия вооружённым силам. Призы соревнований по стрельбе. Многолетний опыт преподавания. Теперь он не может донести вилку до рта, в некоторые дни. Он меняется. На пути прочь отсюда?
А может, это плохое сравнение. Не знаю.
"Сегодня придут какие-нибудь фильмы?"
Я качаю головой. Иногда это смешно. Нужно смеяться, иначе можно взвыть с тоски. И он это знает. Я видел, как он шутит об этом. "Я мог бы сходить в видеосалон. Или в библиотеку, пожалуй."
Он пожимает плечами. "Ничего." Всё равно у него, наверное, около двух сотен ДВД. Он просто привязан к мысли о новых фильмах, приходящих по почте. Это что-то, на что можно надеяться. Я могу это понять.
"Нужно что-нибудь ещё?"
"Нет, не сейчас." Его внимание возвращается к телевизору. Я поворачиваюсь, чтобы уйти из комнаты. "Когда вернётся Том?"
Я замираю. Будь я человеком, моя ладонь на дверной ручке мгновенно бы вспотела. А так она покрывается легчайшей плёнкой влаги, как стекло. "Что?"
"Когда вернётся Том? Скоро? Может, он привезёт какие-нибудь фильмы."
Как мне вести себя? "Пап, это я. Это Том."
Он смотрит на меня. "Нет. Я вижу моё лицо в тебе. Я вижу сквозь Тома." Я беспомощно оглядываю себя. Я смутно вспоминаю, как Том говорил что-то о изменении образа и под Маской тоже, как и в первый раз, когда я был в его роли, чтобы выглядеть, как Снежнокровный, но я не стал этого делать сейчас. Всё равно здесь нет никого, кто мог бы видеть через Маску.
"Так скоро он вернётся?"
Что за чёрт?
* * * * *
Мы не взяли ни одной чёртовой лопаты. Не могу поверить, что мы об этом не подумали.
Я нашёл место, где он погребён. Я знаю, что он там, под слоем замёрзшего грунта, я могу чувствовать его, но не могу до него добраться. Я могу сдвинуть лёд, но не землю под ним. И каждая секунда задержки в этом месте искушает судьбу.
"Бег," говорю я в конце концов. "Ты можешь это сделать, верно?"
Он ухмыляется. "А ты очень просишь?" Больная сволочь. Силас, спасибо ему, не позволяет затянуть момент.
"Чёрт возьми, Бег, просто сделай это." Он не обратился ни к какой магии, но мог бы. Бег улавливает намёк, и бьёт по замёрзшей земле со всей силой, которую может собрать. Грунт даёт трещины, и я впервые за годы вижу его лицо. Он всё ещё выглядит так же, как и в день, когда нас забрали. Так. Лучше бы ему оказаться живым.
Я вытаскиваю его и сжимаю в объятиях. Я так хочу заговорить с ним, но не подаю виду. Я держу лёд крепким. Я не могу сейчас позволить себе таять, даже самую малость.
Он всё ещё дышит. Годы в Фэйри, и он всё ещё дышит. Ну конечно. Не то, чтобы время действительно имело здесь власть.
"Он не выглядит особенным," бормочет Бег.
"Ага," усмехается Старла, "Даже не выглядит одним из фэй."
В глазах Силаса появляется блеск, и он шипит. "Нет, не выглядит." Он хватает замороженного человека за рубашку. "Это не Маска. Он всё ещё человек." В голосе Силаса треск умирающего костра. Из его рта поднимается дым. Гнев дракона близко, и если он даст ему выход, он убьёт меня. "Что ты сделал, Винтри Том?"
Воздух наполняется ветром и снегом, и их лица теряются за белой завесой. Что-то перемещается между ними огромными шагами, замораживая прикосновениями их плоть. Зверь Слепящей Пурги - мой Страж - должно быть, почувствовал жар Силаса. Я подозревал, что так и произойдёт.
"Ты," произносит Он. Я крепче сжимаю отца.
"Я привёл - " мой голос даёт трещину. "Я привёл тебе - "
"Да?" Звука его голоса достаточно, чтобы я не оттаял целую вечность. Там, на Земле, меня раздражало, когда я таял. Сейчас я скучаю по этому чувству.
"Я привёл охотника, чтобы истреблять вредителей." Старла, мне так жаль. Но ты сука. Ты испорченный подросток, и всегда была такой, даже в Фэйри.
"Хорошо," говорит Он. "А второй?"
"Пасть, чтобы наполнять её обрезками с твоих статуй." Я знаю, что ты сделал с теми людьми, Бег. Я знаю, как ты заставил их просить тебя, а затем откусил и сожрал их пальцы. Так что, прости, но твоё место здесь.
"Да." Судя по тону, Он доволен. От этого я чувствую себя ещё хуже. "А третий?"
"Свет," шепчу я, но ветер разносит звук. Я задаюсь вопросом, может ли Силас слышать. "Свет, чтобы не дать прочим сбежать." Без помощи Силаса остальные никогда не пошли бы со мной.
"Взамен?"
"Я хочу три желания."
"Назови их," рычит Он. Он ненавидит что-то отдавать. Некогда Он отдал своё зрение, и так и не сумел его вернуть.
"Я хочу позволения покинуть твои владения. Я хочу, чтобы мой отец ушёл со мной. И я хочу свободного прохода обратно до безопасной тропы через Шипы." Эта последняя просьба немного рискованная, но моему отцу будет мало пользы в спасении из Фэйри, если Шипы заберут его душу по пути обратно.
"Сделано," говорит Зверь. Снежняя круговерть расходится в стороны, и я вижу проход. Я пристраиваю отца через плечо. Я не так глуп, чтобы оглядываться на то, что происходит за спиной.
Когда я доберусь домой, мне ещё придётся как-то разобраться с двойником отца. Мне придётся разобраться с тем, почему отец внезапно снова здоров, да ещё и на восемь лет младше. Мне придётся объяснить Джейку, почему я солгал ему, и что я сделал с остальными, и надеяться, что он поймёт. Мне, наверное, придётся рассказать маме правду, и это приводит меня в ужас.
Я снова смотрю сквозь камень, чтобы дать Джейку знать, что я на пути обратно.
Он задаёт этот вопрос по меньшей мере в седьмой раз с обеда. Я не уверен, как именно ответил бы его сын. У Тома есть характер, но он любит отца. Я терпеливо ответил первые шесть раз. Пожалуй, нет причины сейчас поступать по-другому.
"Нет. пап. Сегодня не было почты. Наверное, во вторник придёт."
"Ладно. Тогда я прилягу?"
Сейчас только десять утра. Он бодрствовал около трёх часов. Но, опять же, я не знаю, что сказал бы его сын, так что я берусь за гидравлический подъёмник, достаю его из кресла, и, развернув, опускаю на кровать. Перед тем, как погрузиться в дрёму, он спрашивает, не было ли новых фильмов. На этот раз я не реагирую.
Его сон не похож на то, как спят молодые люди. Он словно проваливается во что-то вязкое. Какая-то часть его сознания знает, что умирает, и хочет жить. Я вижу осколки его жизни - Германию, где он работал футбольным тренером. Корею во время войны. Языки, которые он так и не освоил как следует. Люди, которых он хотел бы встретить снова. Его первая жена. Вторая жена. Его третья жена, и, следовательно, мать его сына. Она отлучилась сегодня, поэтому я здесь.
Обычно здесь был бы его сын, но он должен быть в другом месте, и я здесь. Потому что я обещал. Я всегда держу свои обещания.
Камешек у меня в кармане отдаёт теплом, и мой пульс подскакивает. Я бегу в гостиную и встаю напротив большого окна - эта штука лучше действует при солнечном освещении. Я достаю камешек и смотрю через отверстие в середине. И я вижу то, что не ожидал увидеть когда-либо снова.
Фэйри.
* * * * *
Мы бредём через болото. Большая часть Межтропья норовит изодрать вас шипами, но в этой местности в основном вода по пояс глубиной. Мы успели подумать, что хотя бы отдохнём от кусачих зарослей, и тут до нас добрались пиявки. Мы пытались их сгонять, но всегда появлялись новые. Неизбежная цена за проход, по всей видимости. Этого не обойти.
У нашего лидера есть кое-какой военный опыт. Он спланировал маршрут. Он заставил меня идти в поле зрения, но на отдалении, так как вода рядом со мной замерзает до состояния ледяной каши. Мы не знаем, возможно ли в этом месте переохлаждение, но лучше не рисковать.
Я думаю об отце. Прикидываю, мог ли он заметить разницу. Вряд ли. Он теперь не очень-то соображает. Я поднимаю руку, гляжу, как мутная вода струится по корке льда. На тыльной стороне руки пиявка, и лёд вокруг неё тает.
Сосулька тает и теряет очертания. Так и с отцом. Его разум ускользает, медленно, но уверенно. Он теряет способность понимать, где он и что с ним. Сочувствую, пап. Я знаю, каково.
Вода заканчивается. Мы выбираемся из липкой грязи и стряхиваем пиявок. Мы делаем это не глядя, рассеянно. Мы заворожены тем, что перед нами.
Я вытаскиваю камень. Джейк захочет это увидеть.
Фэйри.
* * * * *
Я какое-то время стою на солнце, уставившись в камень. "Какое-то время", ха. Время не имеет власти в Фэйри, так что если ты смотришь на Фэйри с Земли, на чьи часы ты настроен? Я не пытаюсь ломать над этим голову. Я просто хотел бы быть там, рядом с моим другом.
Его отец подаёт голос из спальни, и я надеюсь, что ему не требуется использовать туалет. То ещё приключение. Я заставляю себя отодвинуться от окна, и камень снова становится холодным. Я иду к двери в спальню и заглядываю внутрь.
"Да?"
"Сколько времени?"
Он очень озабочен временем. Да и всем остальным тоже, если честно. Это называется "персеверация".
"Около десяти утра, пап."
"Почему я ещё в постели?" Он оглядывается. Он, наверное, не видит меня, и я делаю шаг в комнату.
"Потому что ты захотел прилечь. Ты уже позавтракал и всё такое." Я в растерянности оглядываюсь. Комната плохо освещена. Мебель новая, потому что они только что переехали. Он, скорее всего, понятия не имеет, где находится. Мне известно, что он не знает своего адреса, возможно, даже города. Во мне всплывает память о вечности, проведённой там, в темноте, по ту сторону зеркала, и я чувствую, что моя маскировка начинает соскальзывать. Я подхватываю её, привожу в порядок, провожу ладонью по лицу, восстанавливая облик моего друга. "Включить тебе фильм или что-то ещё?"
Он обдумывает вопрос. "Нет, я пока посмотрю Холлмарк."
Я включаю телевизор и какое-то время листаю каналы. Нахожу нужный. К тому времени, как я выхожу из комнаты, он плачет. Для этого многого не требуется. Достаточно лица, которое может напомнить кого-то для него важного, о ком он, наверное, мог бы многое рассказать, если бы я его спросил.
Но я не спрашиваю. Я могу пропустить какую-то важную подробность и поставить под подозрение свою маскировку. Я не хочу давать ему причин для подозрений. Если он начнёт подозревать, мне придётся свалить всё на Альцгеймера, когда он станет говорить, что я не его сын, и мысль о такой лжи мне отвратительна.
* * * * *
"Я не знаю точно, где он находится." Остальные смотрят на меня, как на полного идиота.
"Ну," произносит Старла, "как мы собираемся выкопать этого закопанного парня, если ты не знаешь, где он закопан?"
"Думал, ты здесь знаешь каждый дюйм," ворчит Бег. Наш вожак пока молчит, но я знаю, что он в ярости.
"Я знаю. Если бы мы были там, я мог бы в точности сказать, куда нам направляться. Но, я уже говорил, мой побег не проходил через ледяной лабиринт. Я сбежал..."
Как именно я сбежал?
Я опять смотрю на свою руку. Мои пальцы выглядят чуть подтаявшими. Это не больно. Никогда не было. Это чувство непостоянства - нечто хорошо знакомое... Должно быть, именно так я это сделал.
"Растаял," говорит наш вожак. Он уже шагает ко мне. Я подаюсь назад. Я вижу, как от него с шипением поднимаются струйки пара.
"Силас, не..."
"Ты растаял," рокочет он. Он худощавый парень, но здесь он более дракон, чем человек. В его глазах блики пламени, в его голосе затаившийся гром, а отпечатки его ног похожи на след динозавра. "Ты растаял и сбежал, обратно в Межтропье." Он переводит взгляд с меня и оглядывает болото. "А затем ты замёрз вновь, каким-то образом."
"Встретил другого Снежнокровного, наверное," говорит Бег. "Или нашёл морозную область в Межтропье. Или заглянул в Сибирь по дороге. Черти его знают." Огр внимательно смотрит на меня. Я знаю, что он не стал бы меня есть, там, на Земле, но здесь... здесь он не тот огромный любитель пива, драк и футбола. Здесь он - Голод.
Здесь я - Лёд. Поэтому я не испытываю страха. "Я растаял, чтобы суметь сбежать," говорю я. Я позволяю своему указательному пальцу размягчиться и переворачиваю руку. "Я растаял, чтобы забыть свою форму, забыть, чем я был. Я просто отпустил всё, и утёк прочь, как делает вода."
"Вниз по склону," усмехается Силас. Он указывает на запад, или, по крайней мере, на что-то, напоминающее заходящее солнце. "Туда. Видите, как местность идёт вверх?"
Словно в ответ, нас окутывает холодная позёмка. Остальные видят в этом подтверждение. Я вижу в этом предупреждающий знак - Он знает, что мы здесь.
* * * * *
"Если я не вернусь," сказал он, "Я хочу попросить тебя о большой услуге."
"Окей," ответил я в тот момент. Я знал, чего он хотел.
"Я не хочу, чтобы мой отец считал, что пережил меня."
Я помню, как мне сдавило горло в тот момент. Моя семья мертва. Мой чёртов двойник убил их всех, сжёг дом и убил моего дядю, моих родителей и мою сестру. Но что до моего друга, то его двойник был просто тряпкой. Я не хочу сказать, что он был слаб, потому что никого не убил, но он был просто... слаб. Он проживал жизнь моего друга настолько хорошо, насколько мог, а потом, когда тот сбежал из Фэйри, он поймал своего двойника на автобусной остановке и проломил ему голову лопатой для чистки снега.
Есть причины на то, что он решился на возвращение туда, а я остался здесь. Он одержим. Он может быть жёстким, как зима Аркадии. Я... я то, чем мне надо быть в данный момент. Возможно, я в чём-то похож на его двойника.
Но он хотел, чтобы я оставался им так долго, как потребуется. Его отец болен, но он не умрёт на следующий день. Он, конечно, может умереть от какого-нибудь приступа, но более вероятно, что он протянет ещё несколько лет, постепенно теряя контакт с миром. В хороший день он помнит, как зовут его внучку. В хороший день он может уследить за сюжетом нового фильма и вспомнить его название после. Но хорошие дни становятся редки. Он ускользает всё дальше.
Любому было бы тяжело на это смотреть. Это ещё сложнее для одного из нас, потому что мы знаем, что такое отчаяние. Мы помним, каково оказаться в ловушке без надежды и шанса на спасение. По крайней мере, пока что-то не изменится.
Что-то изменится. Ха. Чтобы спастись из Аркадии, ты должен измениться сам. Ты должен впустить её в себя. Моя кожа стала гладким, отполированным стеклом. Моё имя растворилось во тьме, вывернулось наизнанку и пропало, как пропадают отражения, когда гаснет свет. Мне пришлось стать одним из отражений, чтобы меня более нельзя было удержать.
И что-то во мне нашёптывает, что для того, чтобы вернуться в Аркадию, придётся измениться ещё больше.
И всё же я согласился. Я даже дал клятву. Мы заключили соглашение, мой друг и я, и на следующий день я отправился с ним к его родителям, чтобы я мог провести их. Через несколько часов он ушёл, и я заменил его за ужином с его семьёй. Я помог уложить его отца в постель, поддержал с его матерью разговор про школу и на общие темы. Я держался отстранённо, и когда его мать спросила почему, я сказал, что устал. С ней будет непросто, если мне придётся поддерживать это на протяжении долгого времени.
Камень снова становится тёплым. Солнца больше нет, но я всё равно могу разглядеть достаточно, если прищуриться.
* * * * *
Я осматриваюсь через камень, чтобы дать Джейку поглядеть на это. Здесь замороженная пустошь, как я и помню. На самом деле, не совсем так же. Это место порядком запустили с тех пор, как я ушёл. Ледяные скульптуры стали неухоженными, обросли снегом и льдом до такой степени, что теперь они больше похожи на абстрактное искусство, чем на реалистичные статуи. Дорожки исчезли. Я всегда их расчищал. Но всё же это тот склон. Я удивляюсь, как мне удалось оставаться растаявшим так долго, что я смог вырваться.
"Окей, мы на месте," говорит Силас. "Так где тело?"
"Он не мёртв," напоминаю я. Здесь я сделан изо льда, но чувств, похоже, лишён Силас. А тот, кого мы пытаемся найти... важен для меня.
"Ладно. Где он, в таком случае?" Снег шипит под ногами Силаса. Его пламя - не воплощение стихийной силы, как огонь Элементалей. Суть его огня не в том, чтобы обжигать и освещать. Его пламя есть Пламя Драконов, и это более проявление власти и величия, чем собственно огонь изначальный. Но такова природа Межтропья - порой метафора идёт дальше, чем вы думали. Порой символы сливаются друг с другом.
И поэтому я не приближаюсь к Силасу. Я не хочу таять, потому что я боюсь того, что это может означать. "Сюда, я думаю."
"Ты думаешь?!" Старла вне себя. Её уши прижаты, а ноздри пробуют воздух. Не могу представить, чтобы она могла там что-то почуять.
"Я думаю. Здесь не так, как было раньше. Лёд..."
"Просто найди его." Бег держится низко к земле с тех пор, как мы вышли из зарослей. Он ищет что-нибудь съедобное, но здесь ничего нет. Никогда не было. Только мой Страж и люди, которых он заводит сюда и оставляет в снегу.
Я двигаюсь, стараясь найти ориентиры. Я совершенно не хочу столкнуться с Ним. Он - не то, с чем возможно драться. Он просто ведёт вас, сбивает с пути, а потом бросает, чтобы вы замёрзли насмерть. Это милосердно - Он так думает. Возможно, смерть от переохлаждения и в самом деле не так плоха. Я не знаю. Я стал льдом прежде, чем достиг летальной стадии.
Я снова смотрю через камень, прежде чем двинуться дальше. Я не сказал остальным, почему я взял его, и что это на самом деле. Они, скорее всего, считают, что он помогает мне находить дорогу. Это действительно так, однако не в том смысле, что они думают.
Там, в доме моих родителей, Джейк, наверное, смотрит через свой камень и видит вечную зиму. Он попросил меня показать ему Фэйри. Я предупредил, что кусочек ада, которым владеет мой Страж, не может похвастаться захватывающими видами, но всё, что он видел в Аркадии, была тьма внутри зеркала. Он оказывает мне большую услугу - больше, чем он думает, - и это меньшее, чем я могу отплатить.
* * * * *
"Джейк?"
Я прячу камень в карман и иду проверить, как там папа. Папа моего друга, я хочу сказать. Входя в роль, несложно перестараться.
"Можно мне ещё воды?"
"Конечно, пап." Я наполняю его чашку. Чуть больше половины, из-под крана, без льда. Я смотрю, как он поднимает её. Он с трудом может поднести её ко рту, и кончик его языка высунут. Это происходит и когда он ест.
Чтобы уйти, ты должен измениться. Этот человек был в армии. Проходил службу в контрразведке, ловил шпионов. Прорабатывал меры безопасности во время визитов знаменитостей по линии программы культурного содействия вооружённым силам. Призы соревнований по стрельбе. Многолетний опыт преподавания. Теперь он не может донести вилку до рта, в некоторые дни. Он меняется. На пути прочь отсюда?
А может, это плохое сравнение. Не знаю.
"Сегодня придут какие-нибудь фильмы?"
Я качаю головой. Иногда это смешно. Нужно смеяться, иначе можно взвыть с тоски. И он это знает. Я видел, как он шутит об этом. "Я мог бы сходить в видеосалон. Или в библиотеку, пожалуй."
Он пожимает плечами. "Ничего." Всё равно у него, наверное, около двух сотен ДВД. Он просто привязан к мысли о новых фильмах, приходящих по почте. Это что-то, на что можно надеяться. Я могу это понять.
"Нужно что-нибудь ещё?"
"Нет, не сейчас." Его внимание возвращается к телевизору. Я поворачиваюсь, чтобы уйти из комнаты. "Когда вернётся Том?"
Я замираю. Будь я человеком, моя ладонь на дверной ручке мгновенно бы вспотела. А так она покрывается легчайшей плёнкой влаги, как стекло. "Что?"
"Когда вернётся Том? Скоро? Может, он привезёт какие-нибудь фильмы."
Как мне вести себя? "Пап, это я. Это Том."
Он смотрит на меня. "Нет. Я вижу моё лицо в тебе. Я вижу сквозь Тома." Я беспомощно оглядываю себя. Я смутно вспоминаю, как Том говорил что-то о изменении образа и под Маской тоже, как и в первый раз, когда я был в его роли, чтобы выглядеть, как Снежнокровный, но я не стал этого делать сейчас. Всё равно здесь нет никого, кто мог бы видеть через Маску.
"Так скоро он вернётся?"
Что за чёрт?
* * * * *
Мы не взяли ни одной чёртовой лопаты. Не могу поверить, что мы об этом не подумали.
Я нашёл место, где он погребён. Я знаю, что он там, под слоем замёрзшего грунта, я могу чувствовать его, но не могу до него добраться. Я могу сдвинуть лёд, но не землю под ним. И каждая секунда задержки в этом месте искушает судьбу.
"Бег," говорю я в конце концов. "Ты можешь это сделать, верно?"
Он ухмыляется. "А ты очень просишь?" Больная сволочь. Силас, спасибо ему, не позволяет затянуть момент.
"Чёрт возьми, Бег, просто сделай это." Он не обратился ни к какой магии, но мог бы. Бег улавливает намёк, и бьёт по замёрзшей земле со всей силой, которую может собрать. Грунт даёт трещины, и я впервые за годы вижу его лицо. Он всё ещё выглядит так же, как и в день, когда нас забрали. Так. Лучше бы ему оказаться живым.
Я вытаскиваю его и сжимаю в объятиях. Я так хочу заговорить с ним, но не подаю виду. Я держу лёд крепким. Я не могу сейчас позволить себе таять, даже самую малость.
Он всё ещё дышит. Годы в Фэйри, и он всё ещё дышит. Ну конечно. Не то, чтобы время действительно имело здесь власть.
"Он не выглядит особенным," бормочет Бег.
"Ага," усмехается Старла, "Даже не выглядит одним из фэй."
В глазах Силаса появляется блеск, и он шипит. "Нет, не выглядит." Он хватает замороженного человека за рубашку. "Это не Маска. Он всё ещё человек." В голосе Силаса треск умирающего костра. Из его рта поднимается дым. Гнев дракона близко, и если он даст ему выход, он убьёт меня. "Что ты сделал, Винтри Том?"
Воздух наполняется ветром и снегом, и их лица теряются за белой завесой. Что-то перемещается между ними огромными шагами, замораживая прикосновениями их плоть. Зверь Слепящей Пурги - мой Страж - должно быть, почувствовал жар Силаса. Я подозревал, что так и произойдёт.
"Ты," произносит Он. Я крепче сжимаю отца.
"Я привёл - " мой голос даёт трещину. "Я привёл тебе - "
"Да?" Звука его голоса достаточно, чтобы я не оттаял целую вечность. Там, на Земле, меня раздражало, когда я таял. Сейчас я скучаю по этому чувству.
"Я привёл охотника, чтобы истреблять вредителей." Старла, мне так жаль. Но ты сука. Ты испорченный подросток, и всегда была такой, даже в Фэйри.
"Хорошо," говорит Он. "А второй?"
"Пасть, чтобы наполнять её обрезками с твоих статуй." Я знаю, что ты сделал с теми людьми, Бег. Я знаю, как ты заставил их просить тебя, а затем откусил и сожрал их пальцы. Так что, прости, но твоё место здесь.
"Да." Судя по тону, Он доволен. От этого я чувствую себя ещё хуже. "А третий?"
"Свет," шепчу я, но ветер разносит звук. Я задаюсь вопросом, может ли Силас слышать. "Свет, чтобы не дать прочим сбежать." Без помощи Силаса остальные никогда не пошли бы со мной.
"Взамен?"
"Я хочу три желания."
"Назови их," рычит Он. Он ненавидит что-то отдавать. Некогда Он отдал своё зрение, и так и не сумел его вернуть.
"Я хочу позволения покинуть твои владения. Я хочу, чтобы мой отец ушёл со мной. И я хочу свободного прохода обратно до безопасной тропы через Шипы." Эта последняя просьба немного рискованная, но моему отцу будет мало пользы в спасении из Фэйри, если Шипы заберут его душу по пути обратно.
"Сделано," говорит Зверь. Снежняя круговерть расходится в стороны, и я вижу проход. Я пристраиваю отца через плечо. Я не так глуп, чтобы оглядываться на то, что происходит за спиной.
Когда я доберусь домой, мне ещё придётся как-то разобраться с двойником отца. Мне придётся разобраться с тем, почему отец внезапно снова здоров, да ещё и на восемь лет младше. Мне придётся объяснить Джейку, почему я солгал ему, и что я сделал с остальными, и надеяться, что он поймёт. Мне, наверное, придётся рассказать маме правду, и это приводит меня в ужас.
Я снова смотрю сквозь камень, чтобы дать Джейку знать, что я на пути обратно.